Старогрузинские новеллы

« - Вот из этого вышел Магаро. Из этого мог выйти только завмаг, - украдкой показал Дато на две кучи глины под большим орехом около забора.

Я спросил, из какой глины вышел Жора, ежедневно ее из леса в деревню привозящий. Дато сел на скамеечку в тень, попросил ключевой воды. Я принес и спросил снова. Дато плеснул остаток из ковша на выгоревшую плешь в середине двора, не достал. Сказал:

- Жора дарвинист.

- Как? – сказал я.

Дато пожал плечами. Я с подозрением поглядел на него. В недавнем нашем разговоре никто Жору за язык не тянул. Он прямо сказал: из глины приходим, в глину уходим!

- Маскируется! – сказал Дато и с испытанием спросил: - Вы зачем в лес жить уходили?

- Зачем? – тоже с испытанием спросил я, хотя в тот же миг обо всем догадался.

- Именно! – сказал Дато, догадываясь, что я догадался.

- Но мы думали, как мир соединить, до сих пор разделенный! – нашел необходимым напомнить я.

Дато встал и велел идти за ним. Он размеренным шагом горного человека пошкл в кухню, размеренно взял медный котелок на двух палках-держалках, большую воронку из сушеной тыквы, ведерко с водой и узкую, чисто вымытую деревянную лопату. Мне он велел взять два кувшина по ведру объемом и размеренно вышел за ворота. Я пошел за ним, но думал о нашем с Жорой житье в лесу.

Я житье в лесу объяснял иначе, чем Жора, оказывается.

То есть я его совсем не объяснял. Жора сказал: «Давай держаться вместе, потому что рабы и свободные люди объединились, как сказал товарищ Сталин, и с громом опрокинули локомотив истории!» Тогда я принял это за иносказание. А тетушка Кекелия внесла в сказанное правку. «Никакого локомотива товарищ Сталин не опрокидывал!» - сказала тетушка Кекелия. Но и тогда я обратил все в иносказание, потому что младший сын тетушки Кекелии получил должность охранника на железной дороге и полагающееся к должности табельное оружие, в связи с чем ни о каких диверсиях на железной дороге не могло идти речи.

Вот так я принял наше житье в лесу с Жорой. Он же, оказывается, тайком рассматривал его научным экспериментом и, вероятно, ждал. Когда у меня появится от лесного житья хвост.

Неотступно следуя с двумя кувшинами за Дато, я мысленно возмутился коварству Жоры.

- Получишь у меня стаканчик вина только в тот день, когда обнаружишь хвост у себя! Твердо сказал я…»